‘Преставился же раб Божий Игорь …’.

Фрагмент 2506 был найден в северной апсиде. «Фрагмент зеленого фона, направление кисти горизонтальное, имеется несколько царапин. В нижней части читаются обрывки двух строк надписи».

«до [1200], предпочт. до [1120]: В 4 «выступ вверху» (<1200) <1280, Г 1 «выступ вверху» <(1200), Ж Iа1 «прямая звезда» (<1120) <1200, Р 3 «выступ вверху» <1280»

Группа N15* состоит из двух надписей: настоящей надписи N15a и глаголического автографа N15b (№117. настоящей Базы) (Гиппиус, Щеголькова 2024, 511).
«Ниже первой строки надписи N15a, у правого края фрагмента, начинается надпись N15b. Последняя буква первой строки надписи N15a приподнята над строкой на половину своей высоты и находится над первой буквой надписи N15b. У верхнего края фрагмента видны остатки букв еще одной строки (уверенно определяется хвост з), у нижнего края – горизонтальный штрих, который может быть титлом над следующей строкой» (Гиппиус, Щеголькова 2024, 511).

«Характерная последовательность авиж в первой строке заставляет вспомнить концовку известия 6707 (1199) г. Новгородской первой летописи об основании княгиней, женой Ярослава Владимировича, монастыря Рождества Богородицы на Михалице: “игумению поставиша Завижюю посадника” ‘поставили игуменией вдову посадника Завида’. Однако при таком прочтении предложить для второй строки отвечающее стереотипам храмовой эпиграфики деление на слова не удается. Более вероятно поэтому, что ави является частью словоформы прѣстави сѧ, в составе которой в надписях собора это буквосочетание выступает десятки раз; в этом случае во второй строке можно реконструировать (рабъ Бж҃)ии Гор… или же (рабъ Бж҃и)и Игор(ь). Модель прѣстави же сѧ известна: она выступает в нескольких сообщениях Киевской летописи о кончинах князей, в которых указание даты смерти выделено в отдельную фразу, завершающую рассказ о событии. См., например, о кончине Мстислава Ростиславича (1180): “…И тако приказавъ дѣти свои братьѣ своеи и воздѣвъ роуцѣ на н҃бо и воздохноувъ из <г>лоубины срд\ца, прослезивсѧ, и предасть дш҃ю свою в роуцѣ Бж҃иѣ. Престави же сѧ кнѧзь Мьстиславъ, сн҃ъ Ростиславль, вноукъ великаго кн҃зѧ Мьстислава мс҇\ца июнѧ въ 13 ст҃ꙑѩ мч҃нца Анкюлины въ дн҃ь пѧтничны” (ПСРЛ II, 609). На этом фоне реконструкция во второй строке княжеского имени Игорь выглядит предпочтительнее предположения, что умерший был носителем какого‑то имени на Гор‑ типа Городиславъ. Возникает подозрение, что граффито представляло собой запись об убийстве киевлянами Игоря Ольговича 19 сентября 1147 г. В Новгородской первой летописи об этом событии сказано кратко: “Томь же лѣтѣ убиша Игоря князя Олговиця кыянѣ” (НПЛ 1950, 28). Между тем для появления на стене собора более пространной надписи имелись основания. Активным участником событий был, согласно Киевской летописи, тысяцкий князя Владимира Мстиславича Рагуил Добрынич, имевший, как предполагается, новгородское происхождение и доводившийся родственником погребенному в Георгиевском соборе посаднику Мирошке Несдиничу (см.: Гиппиус 2007, 103). Местом, где по приказу тысяцкого было положено тело убитого, была новгородская божница св. Михаила, и именно новгородцы сообщили митрополиту о наблюдавшемся над ним чудесном знаменье  (ПСРЛ 1998, 354). Разумеется, такая трактовка граффито может быть высказана только в качестве догадки. Версию с притяжательным Завиж‑ также нельзя сбрасывать со счетов» (Гиппиус, Щеголькова 2024, 512).